верхом на ките
белград: раннее утро, идёт дождь. за полтора часа до поезда устраиваем завтрак в пекарне "рогеннарт": красиво разложенные круассаны, тартинки, конверты со шпинатом, посыпанная кунжутом проя, эрл грей с медом, запах кофе. колокольчик над дверью звякает: постоянные покупательницы выбирают хлеб. для одной финский, для другой австрийский, для третьей охотничий - (интересно, она представляет себе осенний лес, запах пороха и как поджаривает этот хлеб на костре?) - короче, в этой пекарне Очень много хлеба!
во второй раз нам удается уехать из белграда, о да! поезд, стоящий на четвертом пути, трогается ровно в 9-10 и приезжает в подгорицу в 19-25, как и договаривались; мы даже успеваем на вечерний автобус домой.
свободных мест нет, на перегоне от вальево до ужице все коридоры заполнены людьми; народ мгновенно знакомится друг с другом, сиротски жалуется, бросает в окно пивные банки. один товарищ везет пятьсот килограмм каймака и договоривается с вагоном, чтобы устроить каймак под сиденьями во время таможенного досмотра; вагон добровольно прячет каймак поглубже и самые находчивые чуть выдвигают сиденья, чтобы свёртки слились с пыльной мглой и мусором, которого к пограничному пункту уже скопилось достаточно. пограничники ничего не замечают. каймак едет до самой подгорицы.
отчего-то мне не хочется смотреть в окно, хотя за окном горы и сосновые леса.
проезжаем озеро, где на воде дрейфуют сотни и сотни пустых пластиковых бутылок; среди этого плывёт выдра.
я читаю totally stockholm, а потом первые две части "трилогии о лёвеншёльдах" сельмы лагерлёф. она своеобразная писательница, чересчур умная и обузданная, но к середине второй части я всерьёз увлечена характерами шарлотты и шагерстрёма. достаточно, чтобы не смотреть в окно (там всё равно уже стемнело), не думать о голоде (но в поезде я не могу съесть ни кусочка), не слушать затянувшиеся песни жалобщиков.
не хватает порядка. на каждый вопрос в белграде будет два ответа. такси может стоить 400 динаров, а может 700. водитель автобуса может взять евро, а может и не взять. как договоришься. я упорно жду зеленого на каждом светофоре, даже если дороги пусты; вглядываюсь в лица и осанки; и мне очень не хватает порядка.
в подгорице густой туман, наш автобус мчится по холодным дорогам к цетинье, потом спускается к будве, стоит пять минут, едет до тивата, переправляется на пароме на другую сторону боки и ломается прямо на въезде в биелу; кондуктор раздает всем по монетке за неудобства и останавливает рейсовый автобус посреди дороги, чтобы мы все могли сесть.
мистер чемодан мужественно переносит все эти неурядицы и не забывает выйти из автобуса на нашей остановке.
дома холодно и нет еды ))
к счастью, и то, и другое так легко поправимо!
что я люблю: дома засыпаешь под таинственные шорохи, потрескивание и гудение огня.
утром печка почти прогорела, осталось только несколько крупных углей. кладешь туда сырое полено, чтобы оно хотя бы посохло, а через некоторое время замечаешь, что огонь проснулся, вытянулся и неторопливо лижет новое полено тихими языками. в холодной комнате вновь становится тепло.
сегодня утром мы позавтракали сухим сконом из wayne's coffee и паштетом из тунца, получили напутствия от ненада и отправились в суд.
и что суд? и ничего. судья наш сосед (у нас вообще отличная улица!). обсудили дождь, дороги, морозы. перешли к делу. мы правы. так ведь и они по-своему правы. тогда перенесем на двадцать шестое, вас оповестят. а если всё-таки штраф - ну заплатите потом когда-нибудь, через полгода.
лучше через десять, - говорим мы.
ну, посмотрим, посмотрим, - говорит судья. - с новым годом.
так что, двадцать восьмое декабря, дома, полёт нормальный. ответственно заявляю про всё это путешествие: mischief managed!
вернувшись и выбирая, что надеть, я прикрепила на отворот пиджака красную эмалевую далекарлийскую лошадку.
во второй раз нам удается уехать из белграда, о да! поезд, стоящий на четвертом пути, трогается ровно в 9-10 и приезжает в подгорицу в 19-25, как и договаривались; мы даже успеваем на вечерний автобус домой.
свободных мест нет, на перегоне от вальево до ужице все коридоры заполнены людьми; народ мгновенно знакомится друг с другом, сиротски жалуется, бросает в окно пивные банки. один товарищ везет пятьсот килограмм каймака и договоривается с вагоном, чтобы устроить каймак под сиденьями во время таможенного досмотра; вагон добровольно прячет каймак поглубже и самые находчивые чуть выдвигают сиденья, чтобы свёртки слились с пыльной мглой и мусором, которого к пограничному пункту уже скопилось достаточно. пограничники ничего не замечают. каймак едет до самой подгорицы.
отчего-то мне не хочется смотреть в окно, хотя за окном горы и сосновые леса.
проезжаем озеро, где на воде дрейфуют сотни и сотни пустых пластиковых бутылок; среди этого плывёт выдра.
я читаю totally stockholm, а потом первые две части "трилогии о лёвеншёльдах" сельмы лагерлёф. она своеобразная писательница, чересчур умная и обузданная, но к середине второй части я всерьёз увлечена характерами шарлотты и шагерстрёма. достаточно, чтобы не смотреть в окно (там всё равно уже стемнело), не думать о голоде (но в поезде я не могу съесть ни кусочка), не слушать затянувшиеся песни жалобщиков.
не хватает порядка. на каждый вопрос в белграде будет два ответа. такси может стоить 400 динаров, а может 700. водитель автобуса может взять евро, а может и не взять. как договоришься. я упорно жду зеленого на каждом светофоре, даже если дороги пусты; вглядываюсь в лица и осанки; и мне очень не хватает порядка.
в подгорице густой туман, наш автобус мчится по холодным дорогам к цетинье, потом спускается к будве, стоит пять минут, едет до тивата, переправляется на пароме на другую сторону боки и ломается прямо на въезде в биелу; кондуктор раздает всем по монетке за неудобства и останавливает рейсовый автобус посреди дороги, чтобы мы все могли сесть.
мистер чемодан мужественно переносит все эти неурядицы и не забывает выйти из автобуса на нашей остановке.
дома холодно и нет еды ))
к счастью, и то, и другое так легко поправимо!
что я люблю: дома засыпаешь под таинственные шорохи, потрескивание и гудение огня.
утром печка почти прогорела, осталось только несколько крупных углей. кладешь туда сырое полено, чтобы оно хотя бы посохло, а через некоторое время замечаешь, что огонь проснулся, вытянулся и неторопливо лижет новое полено тихими языками. в холодной комнате вновь становится тепло.
сегодня утром мы позавтракали сухим сконом из wayne's coffee и паштетом из тунца, получили напутствия от ненада и отправились в суд.
и что суд? и ничего. судья наш сосед (у нас вообще отличная улица!). обсудили дождь, дороги, морозы. перешли к делу. мы правы. так ведь и они по-своему правы. тогда перенесем на двадцать шестое, вас оповестят. а если всё-таки штраф - ну заплатите потом когда-нибудь, через полгода.
лучше через десять, - говорим мы.
ну, посмотрим, посмотрим, - говорит судья. - с новым годом.
так что, двадцать восьмое декабря, дома, полёт нормальный. ответственно заявляю про всё это путешествие: mischief managed!
вернувшись и выбирая, что надеть, я прикрепила на отворот пиджака красную эмалевую далекарлийскую лошадку.
