верхом на ките
12 часов работы, чужие локти, спины, хор голосов и рассыпанные зерна. мы взяли и выбросили диван, на полку буккроссинга на пятницкой подкинули классных книжек, и вообще новое лето, и я сижу на полу, и везде вьется длинная бумажная лампа из икеи, и финский чуть ли не каждый день, и все-таки я наконец сижу на полу и после двенадцати часов это абсолютный предел желаний
еще интересно, что вся энергия уходит наружу, и еще меня машу и алхаса одновременно перестали интересовать сразу миллиард вещей
и про нас одновременно можно сказать, что наш кругозор становится уже и вообще мы скучные личности
и про нас одновременно можно сказать, что лишнего стало гораздо меньше, мы стали гораздо легче
все утро во сне, перед будильником, проплакала от того, что снилась никольская, она читала лекцию по городскому освещению и длинной выдержке и мы сидели в кружке где-то на полу, я не знала, что ответить на ее сложный вопрос. она сказала: яна, я вас то люблю, то ненавижу, не знаю, что с вами делать. я стала листать журнал и плакать. потом будильник, пять часов утра и из окна кухни видно, как ломают старую стекляшку нии. уже половину сломали. в целой половинке еще осталось окно на третьем этаже, где на стекле преклеены снежинки из салфетов, как вырезают в школе и в детском саду и, оказывается, в учреждениях.
карлос утром научил меня говорить по-испански как тебя зовут и меня зовут карлос и до завтра
только завтра у меня выходной, я буду спать как кит, засыпанный рисом, долго и сны у меня будут белые
еще интересно, что вся энергия уходит наружу, и еще меня машу и алхаса одновременно перестали интересовать сразу миллиард вещей
и про нас одновременно можно сказать, что наш кругозор становится уже и вообще мы скучные личности
и про нас одновременно можно сказать, что лишнего стало гораздо меньше, мы стали гораздо легче
все утро во сне, перед будильником, проплакала от того, что снилась никольская, она читала лекцию по городскому освещению и длинной выдержке и мы сидели в кружке где-то на полу, я не знала, что ответить на ее сложный вопрос. она сказала: яна, я вас то люблю, то ненавижу, не знаю, что с вами делать. я стала листать журнал и плакать. потом будильник, пять часов утра и из окна кухни видно, как ломают старую стекляшку нии. уже половину сломали. в целой половинке еще осталось окно на третьем этаже, где на стекле преклеены снежинки из салфетов, как вырезают в школе и в детском саду и, оказывается, в учреждениях.
карлос утром научил меня говорить по-испански как тебя зовут и меня зовут карлос и до завтра
только завтра у меня выходной, я буду спать как кит, засыпанный рисом, долго и сны у меня будут белые