верхом на ките
привет, дорогой дневник. девять утра, тонкие подошвы башмаков. я стою у окна, завернувшись в тускло-золотистую штору. пятница.
по дороге на итальянский захожу в кондитерскую купить праздничного миндального какао и посмотреть на таинственные коробки бельгийских конфет высоко на полках. в университете, в сумеречном внутреннем дворике-колодце, в который можно только заглянуть, когда спускаешься-поднимаешься по лестницам, которые вросли друг в друга первыми ступенями - по-прежнему стоит белое изваяние девы марии; а в углу столпились три круглые медальона: глазурованная терракота - голубой фон, тонкие фигуры с юношескими лицами. один из них держит черного аспида на груди, а из волос его - смотрит другое, мужское, бородатое лицо, с орлиным профилем. я смотрю сверху всякий раз - черная змея, двуликость, невидимый ветер. возвращение забытых образов.
потом венецианские акварели - дождь, зимняя неприютность каменного города, сырость изнизу, маленькие пьяццы со старинными колодцами, пустые мосты, ступени, ведущие прямо в воду. мы говорим про ingrassare e dimagrire, неохотно делимся опытом, кто как худел, и потом - про блошиные рынки. завтра в англиканской церкви trash&treasure sale. завтра маша, шинейд, рут и я - идем на премьеру "странников и гусаров" в театр "около". завтра еще будет сонная библиотека и форстер!
семинар по уайльду растянулся на три недели, после о.а. рассказывает, как ушла с фильма becoming jane, и не отпускает нас; гладкие серебристые волосы, густой короткий смех, подчеркнутая аккуратность; огромные темно-синие глаза и белая кожа; это вечно подкупающее - "мне интересно все" и необыкновенное доверие к нам. через два часа она будет говорить о чосере, потом о уайльде, а потом уже очень скоро наступит понедельник.
во флоренции, между прочим, плюс девятнадцать и переменная облачность.
это как леденец.
по дороге на итальянский захожу в кондитерскую купить праздничного миндального какао и посмотреть на таинственные коробки бельгийских конфет высоко на полках. в университете, в сумеречном внутреннем дворике-колодце, в который можно только заглянуть, когда спускаешься-поднимаешься по лестницам, которые вросли друг в друга первыми ступенями - по-прежнему стоит белое изваяние девы марии; а в углу столпились три круглые медальона: глазурованная терракота - голубой фон, тонкие фигуры с юношескими лицами. один из них держит черного аспида на груди, а из волос его - смотрит другое, мужское, бородатое лицо, с орлиным профилем. я смотрю сверху всякий раз - черная змея, двуликость, невидимый ветер. возвращение забытых образов.
потом венецианские акварели - дождь, зимняя неприютность каменного города, сырость изнизу, маленькие пьяццы со старинными колодцами, пустые мосты, ступени, ведущие прямо в воду. мы говорим про ingrassare e dimagrire, неохотно делимся опытом, кто как худел, и потом - про блошиные рынки. завтра в англиканской церкви trash&treasure sale. завтра маша, шинейд, рут и я - идем на премьеру "странников и гусаров" в театр "около". завтра еще будет сонная библиотека и форстер!
семинар по уайльду растянулся на три недели, после о.а. рассказывает, как ушла с фильма becoming jane, и не отпускает нас; гладкие серебристые волосы, густой короткий смех, подчеркнутая аккуратность; огромные темно-синие глаза и белая кожа; это вечно подкупающее - "мне интересно все" и необыкновенное доверие к нам. через два часа она будет говорить о чосере, потом о уайльде, а потом уже очень скоро наступит понедельник.
во флоренции, между прочим, плюс девятнадцать и переменная облачность.
это как леденец.