[whale rider]

запись-пунктир: двенадцать месяцев, 2011



новый год мы встретили самым скучным новогодним ужином в мире в школе йоги и медитации haa на юге швеции. вернее, мы просто были там в это время, потому что хаа совершенно не обращает внимания на традиционные праздники и в этот день никто даже не поздравляет друг друга. на следующий мы уже были в стокгольме. а еще через пару дней оказались в киивакко, около саариселки и ледяного отеля какслауттанен. северного сияния в этом году опять не показали, зато показали белый ветер на сопках и оленьи стада. мы сделали 20 км по лыжне в один день, оставив подъем на сопку на последний отрезок пути, что было неразумно; зато на закате мчались вниз с сопки килопяя, немного торжествуюя над теми, кто только поднимался вверх и не забывая притормаживать. дорога обратно была самой сложной по условиям: снег вокруг и небо были одного цвета и после пятнадцати минут такой езды болели глаза, обочину не разглядишь. мы ехали по европе больше недели, чтобы добраться до черногории. грелись у камина в копенгагене, катались на коньках в вене, ели шоколад в музее шоколада в кёльне, искали трамвайные пути в ильменау, бродили под дождем по веймару, подверглись обыску и осмотру машины недалеко от мюнхена (ищут краденые), заправились в люксембурге, ужинали в будапеште, заблудились в белграде, и к концу января, сделав больше трех тысяч км, приехали в дом, который было еще очень непривычно называть домом. первое, что мы узнали: разрешение, которое должно быть готово, не готово. возможность открытия кафе летом под вопросом.

февраль: переговоры, вопросы, угрозы и в итоге все-таки удается разобраться, какая проблема с документами дает формальный повод отклонить наше прошение. вам бы тоже не понравилось покупать одно помещение, а в итоге узнать, что оно находится в совершенно другом месте. в процессе совершенно незаметно падает языковой барьер, несколько раз мы тусуемся с черногорским бомондом и функционерами, и еще раз отправляемся в сербию. в новом саде мира угощает нас баницей, абрикосовым вареньем и рассказывает истории про то, как она перевозила мебель через границу; в белграде несколько фирм, смотрим оборудование. вечер заканчивается в стриптиз-баре на улице джорджа вашингтона, где девушек больше, чем гостей; когда мы выходим наружу, падает снег. развязки в белграде по-прежнему такие же бестолковые. почему-то под снегом некоторые улицы похожи на токио, особенно если за забором растет невысокая сосна. двадцать третьего февраля я просыпаюсь в отеле "полярная звезда" в жабляке и долго смотрю на заметенное снегом горное плато за окном. от жабляка до никшича, и дальше до рисана, проложили новую дорогу; на ней, незадолго до шавника, нас останавливает полиция. я действительно ехала быстрее, чем нужно, но когда полицейский видит за опустившимся стеклом, кто у него за рулем (улыбаемся), я понимаю, что денег он брать не будет, и мы расстаемся почти приятелями.

на март приходятся несколько поездок в ульцин к поставщикам оборудования для ресторанов; фирма оказывается албанской, в офисе все говорят по-албански, я первый раз слышу этот язык. недалеко от ульцина устье огромной равнинной реки ада бояна с рыбными ресторанами на берегах и албанской сигаретной мафией внутри, а также широкая полоса песчаных пляжей. каждый пляж называется не иначе как копакабана и варадеро, стоя на холодном песке, по старой привычке смотреть свою жизнь как кино, я понимаю, что оказалась в фильме китано, и действительно, из-за ближайшей дюны появляется человек. мы стоим, он идет. больше никого на все эти километры песка и воды вокруг. никто не произносит ни слова. в это же время делаем санитарное разрешение, часто ездим в подгорицу. выясняется, что снести стенку в кафе мы не можем без проекта, находим архитектора, он оказывается приятным человеком, начинает делать проект.

в апреле мы еще храним слабую надежду на то, что успеем: сделать проект, сдать его в общину, получить разрешение на строительство, снести стенку, чтобы увеличить площадь, и открыться по-человечески. но однажды, на подъеме к турецкой крепости, еще раз пытаясь найти выход из этого положения, я понимаю, что ничего этого не выйдет; разрешение можно получить самое раннее в октябре, когда сезон уже закончится, спасибо. поэтому нужно делать какую-то сокращенную программу; все равно чтобы завести место, которое никогда раньше не работало, нужен не один сезон. сидя в "сатурнусе" и пробуя кофе saikaf, придумываем название. в "меркаторе" рисуем логотип, вывеску, примерно меню. срочная рокировка оборудования. в конце апреля приезжает партнер, ездим по стране, открываем луштицу и другие места для подводной охоты. параллельно, подыскиваем квартиру, виллу или апартаменты для друзей, которые собираются приехать на целое лето, с ребенком. находим семь возможных вариантов, в седьмом месте хозяйка дарит нам на прощание пакет киви, которые созрели, и боря, приехав, выбирает именно ее.

весь май занят бумагами и ремонтом. из италии едут кофейная машина и другие товарищи. город мая - цетинье, старая столица. посольские особняки, широкая площадь, горная прохлада по вечерам. приходится задержаться в цетинье на пару дней дольше, чем мы планировали. вечером двадцать четвертого в баре в. рассказывает свою версию событий за эти три года и зовет меня на свою войну, и это довольно сильно встряхивает мою картину мира, прошлое и будущее. везде качает. за пару часов я слышу очень много неприятных для самолюбия вещей. никаких мелких придирок, а такие... основательные вещи. идти до гостиницы от бара всего ничего. на следующее утро я просыпаюсь в пять от звона колоколов: прямо напротив цетинский монастырь; еще пара часов и приедет первый автобус с туристами. этот день я провожу, как самый обычный день на земле, приходится ехать на автобусе в герцег-нови, в. остается в цетинье. я встречаюсь с прорабом, оформляю лист о защите от пожара и так далее. единственный раз за весь день, когда подступают слезы, - в душном автобусе, между двух старшеклассников, на спуске от цетинье к будве, когда алхас звонит, чтобы поздравить меня с днем рождения, мы коротко говорим о механизме счастья, прощаемся, я отключаю звонок. сдерживаюсь, едем дальше. в этом же месяце у кошки появляются четыре котенка, из которых выживут два.

в июне нервничают все. сезон начинается позже, чем обычно, в середине месяца пляжи еще пустые. схема открытия - самый минимум, даже без офицантов, все take away. по разным причинам решаем не брать пекаря, работать самим. когда все оборудование встает на места, начинаем тесты, твоя собственная домашняя кухня - одно, общепит - другое. при виде нержавеющей стали холодильников, столов и шкафов у меня нежно замирает сердце. албанцы справляются со своей работой отлично; фирма-посредник из подгорицы звонит с извинениями и говорит, что на заводе isa разбили нашу маленькую витрину номер два и прислали вместо нее большую. поскольку все рассчитано до сантиметра, как в варианте на это лето, так и на следующее, это катастрофа. правда, подумав, все равно берем то, что приехало, переигрываем расстановку, ок. вешая шкаф в кухне, в. пробивает водопровод и затопляет кафе. комиссия названивает даже в выходные с намерением прийти и все проверить, чтобы скорее дать нам разрешение. приезжают рекламщики, вешают две светящиеся панели - прямоугольную и круглую. я больше не могу есть пирожки с картошкой, давайте начинать. вешаю на дверь плакатик "coming soon"

однажды, пока я программирую печь, в дверь стучат и три девочки робко интересуются, не нужны ли нам работники. начало июля, очень нужны. объявления уже даны везде, где только можно (в герцег-нови это проще всего сделать не через интернет, а с помощью обыкновенной городской доски объявлений). назначаем день собеседования, подгоняем все мелочи, вроде упаковки, ценников, кассовой ленты; настраиваем кассу; неделя обучения работы с кофемашиной, печью, кассой для продавцов. открываемся. две девочки (сестры из никшича) и марко поначалу оч. волнуются, потом привыкают. в день открытия приходят одни старички, всех угощаем. за весь день единственное, что подкрепляет нас - бокал ледяного шампанского под вечер. ждем всевозможных проверок, нервничаем. делаем очень вкусные булочки с корицей ) мои родители, которые приехали в отпуск, катаются по набережной на роликах. ладно, папа катается, мама в команде поддержки. пляжи едва начинают заполняться. работаем с пяти утра до часу ночи, открыты с семи до двенадцати. нехватка сна - интересный эксперимент, но трудно. в июле ветрено, грозы. один раз во время грозы отключают электричество, что заставляет всех поволноваться за морозильник и его содержимое.

в августе все уже встроились в рабочую колею. как могу, расслабляю бояну и миру, чтобы они были повеселее. тренируемся, как разрешать конфликты. в середине месяца наш с в. график становится посвободнее, когда все закрытие поручается ребятам, а мы можем заканчивать в десять или в одиннадцать. напиток месяца - холодный кофе с карамелью; в. экспериментирует с багетами; мы окончательно встраиваемся в картину мира на набережной, знакомимся со всеми, кто работает вокруг, от ночного охранника на пляже "жаба" и владельцев "яхтинг клуба" до завсегдатаев пляжа и просто тех, кто каждое утро проходит мимо. что довольно важно, если ты начинаешь с ничего и вдобавок приехал из другой страны: к русским относятся дружелюбно, но предвзято. в августе мне пару раз кажется, что я упустила в своей жизни все, что только можно было упустить; кажется, это кризис-24. чтобы победить это, начинаю бегать. до работы, в половине пятого утра. бегу от дома до савины, пробегаю савину верхней дорогой, мимо больницы, школы, монастыря, спускаюсь на набережную и бегу где-то до туннеля и крепости форте марэ. дальше растяжка, дыхание и пешком до кафе. полшестого, мне как раз пора включать расстойку, кофемашину и т.д.

в сентябре примерно все то же самое по всем фронтам. правда, выручка поднимается. кто-то начинает сметать тирамису без тормозов, поэтому у нас вечно кризис: чтобы сделать десерт нужно полчаса, но потом еще необходимо выстаивать в холодильнике минимум восемь. большой полосатый кот, живущий поблизости, дружит с нами и часто занимает незанятое плетеное кресло снаружи. бояна и мира настолько расслабились, что забывают чистить мою ненаглядную печь rosella до блеска, поэтому еще раз расставляем приоритеты: сначала чистота, потом их собственная чашка кофе. я планирую наши шесть дней в хельсинки и стокгольме в начале октября с обязательной программой: скансен, боулдеринг-клуб, бассейн, сауна, друзья, кино, вино хм, и так далее. в середине сентября уже чувствуется неладное. вот одно кафе закрывается. вот другое. "яхтинг клуб" становится потише. отели опускают цены. машин на дорогах меньше. ресторан "бельведер" вешает на свои ворота замок. в общем, не надо говорить, что нас не предупреждали. нас предупредили, всех предупредили. стоит только всем разогнаться как следует, как сезон заканчивается. погода не становится хуже, вода теплее, чем в июле, но людей становится всё меньше и меньше. стараясь не думать о том, что мы как-то не заработали миллионы за эти несколько месяцев, подыскиваем гараж, чтобы вывезти оборудование на время ремонта. хозяином гаража оказывается владелец ресторана "шквер" - старый ресторан с рыбацким интерьером, где тусуются самые настоящие рыбаки. в сентябре мы также организовываем офис-доставку своими силами, тридцатого работаем последний день и закрываемся.

в начале октября происходят самые приятные вещи в жизни: взлет самолета, суета в аэропорту, обед под дождем на рыночной площади в хельсинки, идеальное отплытие парома, ночь под водой, пешком по стокгольму, луковый суп на обед и ветер, смотреть на сову в скансене, булочка с корицей на четверых, пробежка до юргордена, старый город, ужины с друзьями в тайском кафе в стокгольме и на восьмом этаже универмага стокманн в хельсинки, города под дождем, зеленые трамваи, и когда самолет взлетает над финляндией, я вижу шхеры под облаками, точка. вернувшись в черногорию, мы оба чувствуем себя довольно странно. привычного чувства (приятная смесь усталости, досады, страха и тоски), как если возвращаешься из любого путешествия и впереди у тебя москва - не возникает. приезжает партнер, подводим итоги. приезжает мама в. и мы празднуем её день рождения в рыцарском ресторане над скадарским озером. я задеваю стену, выезжая с дорожки к дому. спустя ещё один налог и положенные на обжалование пятнадцать дней, получаем разрешение на строительство, вывозим оборудование, начинаем ломать, чтобы потом строить. прораб долгое время убеждает нас, что отлично понял, что нужно делать, а когда до него на самом деле доходит, долго сидит, задумавшись. подаем документы в "морско добро" - нам нужна терраса перед кафе. и нам нужно воздушное пространство над террасой, воздух тоже в управлении "морско добро". второй комплект - сами отвозим в министерство туризма в подгорице.

в герцег-нови уже давно повсюду стоят грузовички с дровами, в воздухе то и дело тянет дымом, особенно на закате. прошлой зимой мы жили почти в леднике и ютились вокруг обогревателя, выставленного на середину комнаты: он сушил воздух и давал мало тепла; чтобы не повторять этого бессмысленного подвига, в ноябре мы покупаем маленькую печку и к ней три с половиной кубометра дров, в основном дуб, в основном сырой. уже темнеет, когда старый-престарый синий грузовик из никшича сползает к нашему дому задним ходом. я стою в самом низу дорожки с фонариком, указывая ему фарватер в темноте; разгружать дрова приходят все соседи. конечно, это не конец, потому что ещё нужно устроить дымоход. я звоню хозяйке дома с вопросом. вернее, ставлю ее перед тем фактом, что мы хотим сделать в стене ее дома дырку, без ее участия и контроля. ей потребовалось около пяти секунд, чтобы решительно сказать - можно! (в этом месте я зауважала её ещё сильнее) и дальше мы перешли к обсуждению других тем. печку устанавливают, тепло. прибавляю к рутинам: выгрести золу, почистить дверцу от копоти, наколоть щепок для растопки, высушить поленья. также в ноябре ломают и строят. мы заказываем сантехнику, керамику, двери.

в начале декабря мы подаем документы на регистрацию торговой марки в черногории; как и везде, процедура небыстрая, занимает два года. начинаются дожди. шестого декаря я улетаю в уфу, день провожу в дороге, в пять утра седьмого вижу снег. я боюсь, что у меня сорвет все предохранители, что я могу заплакать и просить, чтобы меня забрали обратно (куда?) потому что есть вещи, которые не под силу, но все проходит очень спокойно, никто не плачет. папа берет отгул специально, чтобы побыть со мной; мы катаемся на лыжах, идём в кино, празднуем все декабрьские праздники вместе (день свадьбы восьмого, папин др двенадцатого); я глажу гигантского кота, каждый день встречаюсь с кем-то, кого не видела целую вечность; разбираю все свое имущество. от валентинок, полученных в первом классе до огромной, в обложке черного бархата книге-фантасмагории о профессоре и игре в подземельях. от первых признаний в любви до паяльника. ближе к вечеру меня охватывает странное чувство, будто я вот-вот пойму, в чем смысл существования и кто виноват; несколько ночей почти без сна выводят меня на уровень автоматического и интуитивного действия, - делаю всё возможное в каждый конкретный момент, оставив оценку, анализ и даже переживание на потом. уфа изменилась, на дорогах неожиданно комфортно, все уступают и говорят спасибо. появилось много всего такого, за что бы я душу продала в тринадцать лет и чего мне очень не хватало, но теперь я еду уже в другом вагоне, в ином направлении и смотрю довольно отстраненно. я трижды собираю и разбираю чемодан в попытке уложить вещи оптимально; за шесть дней я: очень много гладила кота, ездила по городу в морозном тумане, посмотрела один скучный фильм, пообедала в икее, дважды была у косметолога и дважды еще консультировалась в аптеке, пробежала 8 км на лыжах, падала в снег для фотографии, обнимала сестер, заправляла машину, поздравила родителей с днём свадьбы и послушала еще несколько историй про тот день. проведя шесть дней в пространстве абсолютного комфорта, заботы и любви, среди людей, которые видели меня еще без снобских загонов и которым не нужно ничего доказывать, отправляясь рано утром в аэропорт по свежему снегу и обгоняя сонную десятку по нерасчищенной левой полосе, я чувствую, что выхожу опять на войну и, даже если бы очень хотела, не могу вернуться обратно. я думаю, что это чувство невозможности будет усиливаться по мере того, как я буду становиться старше, поэтому единственный выход - идти и не оглядываться, терять то, что предстоит потерять, распевать во все горло. я нажимаю на кнопку, беру парковочный билет, шлагбаум поднимается. в москве, пройдя паспортный контроль, я пью капуччино в "кофемании" на втором этаже и, глядя на рассвет над летным полем, еще раз вызываю картинку, где изображены все механизмы связей, в которые ты уже включен, также ощущаю в себе то, что приводит все эти механизмы в движение. каким-то образом именно это ощущение, что ты дорог кому-то, и заставляет двигаться вперед и не возвращаться туда, откуда однажды ушёл; отражение только усиливает отражение; на своей шкуре ощущаю, насколько сильнее становишься, отдавая всё.

декабрь ещё не закончился. как и все, я делаю глинтвейн, бесконечные имбирные пряники с глазурью и медовые коврижки: декабрь в герцег-нови, это шторма, дожди, прохладные рассветы (трудно поверить в рождество). ночью ставни хлопают на ветру: точь-в-точь такая зима, какую я воображала, когда читала о жизни бунина на вилле в грассе. я всё же надеюсь, что в этом году мне ещё удастся увидеть снег и попробовать горные лыжи в колашине. спасибо 2011 за то, что ты оказался именно таким непредсказуемым, как я и надеялась; до конца года еще несколько дней, поэтому возможно у меня появится повод написать что-нибудь еще, благодарности и вопросы, а пока я собираюсь забраться под одеяло с лекциями набокова о зарубежной литературе, подумать о подумать о подумать о, например, зарубежной литературе, а обо всём остальном - завтра )

@темы: herceg-novi, itselle, 365