верхом на ките
иногда нам приходится ездить в подгорицу по делам. подгорица - это столица страны.
в пятнадцати километрах от подгорицы огромное озеро; над зеркальной водой скользят птицы. на мосту тусуют рыбаки. озеро одним краем уходит в албанию и разливается весной.
в четырнадцати километрах от подгорицы лежит нежная зеленоватая змея, которую раздавили машины.
в десяти километрах от подгорицы еще пасут овец: белых, сероватых, больших и маленьких. пастух сидит под деревом, вытянув ноги на дорогу; его нужно объехать.
в девяти километрах от подгорицы появляется гостиница "тиха ноч", в восьми рестораны "лав" и "руски цар", фаст-фуд "ешь у джо", китайские универмаги, группы школьников, у которых закончились занятия.
в семи километрах от подгорицы аэропорт и в нем "коста-кофе" со стандартным выбором напитком и сэндвичей, информационная стойка, где никто не говорит по-английски, пара сувенирных киосков и киосков проката машин. у входа дежурят несколько таксистов. хорошо, если пара-тройка самолетов в день.
в пяти километрах от подгорицы заканчивают обустройство новой дороги к побережью, наводят марафет. рабочие в зеленых жилетках рисуют разметку и что-то подправляют на бордюрах. у обочины припаркован транспорт, который в учебниках по теории вождения, называется "гужевая повозка". на телеге сидят два пацана, впряженная в повозку безучастная лошадь - старше их обоих.
потом внезапно светофор, дорога сужается и ты в городе.
"оптимальный город для меня", говорит зорица, закуривая перед зеркалом. "если бы я могла уехать, я бы уехала".
если бы я могла уехать, я бы сто раз подумала. дождь идет третий день. около миски, куда мы кладем корм для кошек, стоит мокрый черный дрозд. я выключаю фен, становится слышен шум дождя и ветра снаружи, дрозд несколько раз клюет мясные кости, которые положили для кошек милка или мария. дождь шел всю ночь и теперь кости плавают в воде. когда мы проезжаем по улице пушкина мимо почты, в подгорице, я думаю: как же так? если я буду жить здесь, я приду на почту, а меня никто не знает? почта такая большая. стоило ли менять один огромный город на другой? в подгорице хорошо то, что она обрывается внезапно. идешь по улице, слева дорога, а справа холм и камни и деревья, бордюр, отделяющий траву от асфальта, - городская черта. начнешь подниматься на холм и ты уже вышел из города.
последние дни тяжелые и теплые. мы сэкономили уже уйму электричества, потому что не включаем обогреватель. волны на море большие, воздух влажный, камень на набережной белый, но рабочие куда-то исчезли. идет дождь и заготовленная плитка, бетономешалка, мешки с раствором накрыты полиэтиленом. я жду сдачу в кафе, потом бегу под дождем по мокрому асфальту, сбегаю по ступенькам здания лазарета, останавливаюсь перед последним пролетом и смотрю на набережную. там тихо. по белому камню проходят черный зонт и чьи-то ноги. это утро, когда к нам должна прийти санитарная инспекция, я опаздываю, и в самом лазарете тоже тихо, будто там никто не живет, на стенах лестницы - зеленый слой мягкого мха. летом мы нашли на ступеньках мертвого краба величиной с ладонь; с тех пор лазарет кажется мне странным местом. что-то вроде заселенной больницы, очень старой. все пациенты давно обставили свои квартиры, перезабыли, кто чем болел, написали своим имена на почтовых ящиках, и врачей не видно, но каким-то шестым чувством ты знаешь, что они тут поблизости! и могут появиться.
скорость чуть меньше, чем кадры на кинопленке: мертвый краб; тонкие черные ветки зацветающей сливы; паромщик, стоящий на рампе с
такой осанкой, как будто он китобой, не меньше, и очень, очень крутой моряк. потом еще то, что в рассылке с японского сайта, где я заказала манговый шоколад, каждый раз какая-то история. например, как во время первых толчков люди, находящиеся в супермаркете, выбежали на улицу вместе с товарами, которые собирались купить. когда немного успокоилось, то они могли бы просто двинуться к машинам, чтобы побыстрее добраться до дома, но прежде все они вернулись в магазин, чтобы оплатить покупки. или маленькая история про то, чем знаменита фукушима, префектура, где сейчас охлаждают реактор, и какой вкусный рамэн делают там. когда сша объявило благотворительную операцию "томодачи" (дружба), то в японских блогах можно было не раз прочесть что-то вроде: "I laughed at the silly-sounding name...then I cried and cried."
- не хочу плавать на подводной лодке.
хочу плавать на ките!
мы уезжаем из подгорице вечером, и все в обратной последовательности: светофор, незаконченная дорога, поворот на аэропорт, овцы, похороны, дети, "ешь у джо", догоняем электричку, станция "враньина", развалины крепости лесендро, зеркальная вода озера на закате и синеющие отроги гор, раздавленная змея, серпантин, проехать сквозь облако на перевале. к вечеру дождь заканчивается и возобновляется только ночью. в машине я нечаянно засыпаю на несколько минут и мне снится работа. когда я прихожу на почту в герцег-нови, то я всех знаю. я знаю, как зовут того почтальона, который едет на своем скутере по тротуару, перебирая ногами. я знаю снежану, невенку и йовану. благодаря им, я знаю свой почтовый индекс. если мы встречаемся где-то на улице, то два раза не считаются, а на третий нужно идти и пить кофе. это обязательно.
в пятнадцати километрах от подгорицы огромное озеро; над зеркальной водой скользят птицы. на мосту тусуют рыбаки. озеро одним краем уходит в албанию и разливается весной.
в четырнадцати километрах от подгорицы лежит нежная зеленоватая змея, которую раздавили машины.
в десяти километрах от подгорицы еще пасут овец: белых, сероватых, больших и маленьких. пастух сидит под деревом, вытянув ноги на дорогу; его нужно объехать.
в девяти километрах от подгорицы появляется гостиница "тиха ноч", в восьми рестораны "лав" и "руски цар", фаст-фуд "ешь у джо", китайские универмаги, группы школьников, у которых закончились занятия.
в семи километрах от подгорицы аэропорт и в нем "коста-кофе" со стандартным выбором напитком и сэндвичей, информационная стойка, где никто не говорит по-английски, пара сувенирных киосков и киосков проката машин. у входа дежурят несколько таксистов. хорошо, если пара-тройка самолетов в день.
в пяти километрах от подгорицы заканчивают обустройство новой дороги к побережью, наводят марафет. рабочие в зеленых жилетках рисуют разметку и что-то подправляют на бордюрах. у обочины припаркован транспорт, который в учебниках по теории вождения, называется "гужевая повозка". на телеге сидят два пацана, впряженная в повозку безучастная лошадь - старше их обоих.
потом внезапно светофор, дорога сужается и ты в городе.
"оптимальный город для меня", говорит зорица, закуривая перед зеркалом. "если бы я могла уехать, я бы уехала".
если бы я могла уехать, я бы сто раз подумала. дождь идет третий день. около миски, куда мы кладем корм для кошек, стоит мокрый черный дрозд. я выключаю фен, становится слышен шум дождя и ветра снаружи, дрозд несколько раз клюет мясные кости, которые положили для кошек милка или мария. дождь шел всю ночь и теперь кости плавают в воде. когда мы проезжаем по улице пушкина мимо почты, в подгорице, я думаю: как же так? если я буду жить здесь, я приду на почту, а меня никто не знает? почта такая большая. стоило ли менять один огромный город на другой? в подгорице хорошо то, что она обрывается внезапно. идешь по улице, слева дорога, а справа холм и камни и деревья, бордюр, отделяющий траву от асфальта, - городская черта. начнешь подниматься на холм и ты уже вышел из города.
последние дни тяжелые и теплые. мы сэкономили уже уйму электричества, потому что не включаем обогреватель. волны на море большие, воздух влажный, камень на набережной белый, но рабочие куда-то исчезли. идет дождь и заготовленная плитка, бетономешалка, мешки с раствором накрыты полиэтиленом. я жду сдачу в кафе, потом бегу под дождем по мокрому асфальту, сбегаю по ступенькам здания лазарета, останавливаюсь перед последним пролетом и смотрю на набережную. там тихо. по белому камню проходят черный зонт и чьи-то ноги. это утро, когда к нам должна прийти санитарная инспекция, я опаздываю, и в самом лазарете тоже тихо, будто там никто не живет, на стенах лестницы - зеленый слой мягкого мха. летом мы нашли на ступеньках мертвого краба величиной с ладонь; с тех пор лазарет кажется мне странным местом. что-то вроде заселенной больницы, очень старой. все пациенты давно обставили свои квартиры, перезабыли, кто чем болел, написали своим имена на почтовых ящиках, и врачей не видно, но каким-то шестым чувством ты знаешь, что они тут поблизости! и могут появиться.
скорость чуть меньше, чем кадры на кинопленке: мертвый краб; тонкие черные ветки зацветающей сливы; паромщик, стоящий на рампе с
такой осанкой, как будто он китобой, не меньше, и очень, очень крутой моряк. потом еще то, что в рассылке с японского сайта, где я заказала манговый шоколад, каждый раз какая-то история. например, как во время первых толчков люди, находящиеся в супермаркете, выбежали на улицу вместе с товарами, которые собирались купить. когда немного успокоилось, то они могли бы просто двинуться к машинам, чтобы побыстрее добраться до дома, но прежде все они вернулись в магазин, чтобы оплатить покупки. или маленькая история про то, чем знаменита фукушима, префектура, где сейчас охлаждают реактор, и какой вкусный рамэн делают там. когда сша объявило благотворительную операцию "томодачи" (дружба), то в японских блогах можно было не раз прочесть что-то вроде: "I laughed at the silly-sounding name...then I cried and cried."
- не хочу плавать на подводной лодке.
хочу плавать на ките!
мы уезжаем из подгорице вечером, и все в обратной последовательности: светофор, незаконченная дорога, поворот на аэропорт, овцы, похороны, дети, "ешь у джо", догоняем электричку, станция "враньина", развалины крепости лесендро, зеркальная вода озера на закате и синеющие отроги гор, раздавленная змея, серпантин, проехать сквозь облако на перевале. к вечеру дождь заканчивается и возобновляется только ночью. в машине я нечаянно засыпаю на несколько минут и мне снится работа. когда я прихожу на почту в герцег-нови, то я всех знаю. я знаю, как зовут того почтальона, который едет на своем скутере по тротуару, перебирая ногами. я знаю снежану, невенку и йовану. благодаря им, я знаю свой почтовый индекс. если мы встречаемся где-то на улице, то два раза не считаются, а на третий нужно идти и пить кофе. это обязательно.