я понимаю, бесполезно ждать, что т.е. пришлет мне эти две контрольные и значит вечер пропадает зря.
утром иду и дождя нет, но идти хочется все меньше и меньше, совсем не хочется; стою у витрины, пока маши еще нет, и разглядываю полутемный зал, украшенный гирляндами, на стекле приклеена огромная, вырезанная из черного полиэтилена, зубастая тыква
в конце я заглядываю в табель,на другой стороне его плюсы и минусы за каждый рабочий день: "была в образе" - пишет маша в сегодняшние плюсы; я снимаю красные рожки и красные перья, забираю коричневый пакет и фиолетовый цветок, который подарил мне музыкант с гитарой, он же зовет "на блины" и я говорю нет, нет, в моем ежедневнике нет свободных строчек, у меня нет ежедневника, я не иду на финский, чтобы написать две контрольные к понедельнику, но т.е. их так и не присылает
во вторник мы идем в финское консульство и переезжаем на улицу подбельского, меня больше всего интересует, ходят ли там трамваи в шесть утра.
скорее всего нет. скорее всего, нет, меня интересует совсем не это.
меня интересует, придет ли завтра чувак, который любит по субботам кремовые десерты, трюфели и чизкейки; всегда приносит свои приборы; я то и дело встречаю его в метро;
маша ходит с золотым трезубцем, покрикивая "работайте черти", за окном с самого утра мелкий снег
первый раз снег в этом году
второе рождество на незамерзающем берегу москвы, я живу по карте финских трасс, вычерчивая свое и твое лицо
четвертая дорога - изгиб щек, озерная линия - завиток уха, остров в море родинка у края волос
и между нашими лбами точка, в которой смыкаются реки, линии вечных, неизгладимых морщин, высота наших гласных - 700 метров
и они скатываются нисходящими лыжными трассами
в зону полярной ночи
она отмечена на дороге специальным знаком.
мы проезжаем его и больше не разговариваем.
наши рты забиты снегом и хвоей, мы лежим лицами вверх и смотрим, как небо на два часа в сутки загорается розовым, мягким, серебристым, а потом снова становится как бархатный занавес
слышно, как санки скользят к магазину и кто-то, стоя одной ногой на полозьях, отталкивается другой
что ты на все это скажешь?
это и есть моя жизнь.
между одной заправкой и следующей, проходят триста шестьдесят семь ночей
(срочный вклад в трех банках)
триста шестьдесят семь оленей проходят между этой ночью и следующей и сквозь сон я слышу лай большой горной собаки, которая собирает их в круг, моих настороженных северных оленей
они поднимают головы, свои космические глаза они поднимают к небу и мягко, темнея, сливаясь, отражаются в нем.
занимается северное сияние, будет всю ночь полыхать.
в другой стороне тоже все полыхает. нашу кофейню так круто украсили на хэллоуин, что мне еще больше хочется там жить, чем обычно
завтра мы с машей в третий раз занимаемся итальянским.
я прошу ее составить шесть предложений с глаголом быть - essere
два первых неправильных итальянских глагола, которые все учат, это воплощенное противопоставление, о котором говорит антонио менегетти
"большинство людей, стремясь иметь, забывает быть"
сообщив это все маше и в нескольких словах обрисовав менегетти, я перехожу к avere и essere, и мне нужны эти шесть предложений
маша знает личные формы, но еще не знает ни предлогов, ни артиклей
поэтому она составляет предложение
noi siamo un mare
мы море
(и по-моему это ее первое предложение на итальянском)
(и по-моему за это мне хочется ее обнять)