без четверти два, светофоры на перекрестке давно выключены. проехал грузовик, потряхивая пустым кузовом, а я сверху смотрю на все это: на перекресток, на стремление машины скрыться вдали, на окна в доме напротив, гаснущие один за другим. я придумываю имена домам, в которых мне приходится жить. стихотворение вивиан ламарк, которое мы переводим на семинаре у солоновича, начинается так:
казалось, этот лес был проходимый
справа деревья и слева деревья
чувствую себя прямо как та синьора из стихотворения, которая так никогда и не выбралась. сердце стучало, ночь наваливалась огромная черная на ее плечи. справа деревья, слева деревья. простая ветвистая прогрессия дерева: большие ветки становятся меньше, меньшие еще меньше, а последние вообще совсем тоненькие.
после обеда была защита дипломов. защищались настя, оля брейнингер, оля волкова, лия, тёма, саша кондратенко и ксюша. сидели в тесноте, прижавшись друг к другу локтями, упираясь коленками, дышали друг на дружку, слушали; в этой тесноте не было ничего нового. есин перебивал, светлана викторовна трещала, когда выступали оппоненты, турков поднимал белый стаканчик дрожащей рукой и ласково говорил, как некоторые дипломы его очень расстроили. федякин сложил из повести ксюши кондратовой две стихотворных строфы, но прочел так тихо, так скрытно, так внутрь себя самого, как он всегда читает, и стало понятно, чего они на самом деле тут стоят. даже если они хорошие до прорыва, до разрыва, их все равно не услышат и не повторят; тут много такой материи. вместо этого есин будет делать свои заявления, а светлана викторовна зевать и вообще быть посторонней. все вместе мы проучились вместе пять лет, но мы не делали ничего на спор, не лепили из снега крепость, не ездили стаями друг к другу по городам и даже не хотели бросить гранаты в макдональдс, мы вместе ничего не хотели. это ничуть не тревожно, мне нравится смотреть на их лица. когда я приду сюда на следующий год писать диплом магистра, то никого уже здесь не будет; все уйдут и станут свободными; и мы все будем жалеть, что так мало фотографировались вместе.
идет снег. и даже ужасные окрестности станции метро южная не кажутся такими ужасными. и автобус приходит быстро.
я приезжаю сюда пару раз в месяц. забрать что-нибудь (договор, книжку рассказов н.гинзбург на итальянском, зеленые кеды) или поселить камиллу, сестру кристину, марту, которая вообще-то не приехала.
в зеленых кедах я хотела походить в риме по бортикам выключенных фонтанов, но в этот раз мы так и не завернули в рим. из аэропорта мы поехали на побережье, в lido ostia, песок был черный и золотистый. англичане толкали по берегу розовую коляску с юной девицей. папа в джинсах, мама вдали, он разворачивает коляску и оставляет девицу лицом к лицу с морем.
а через три дня после того как камилла уехала, нахожу на столе письмо на клетчатом листочке; всякие смайлы и «твой подлый-подлый жук», мы так все время подписывались, когда были одноклассницами в 106ой.
комната с видом, когда в ней не живешь, кажется очень хорошей.
и тихая заправленная постель. и синий потолок на кухне. и всякие словечки, фотографии на стенах, и два пустых холодильника. мешочек с арахисом, просыпанный на столе сахар, таблетки кальция. вид тоже очень ничего: идет снег.