уже который день влажно, облачно и тихо. я проредила мяту и связала срезанные стебли в пучки, повесила сушиться над розмарином, посадила напротив входной двери гвоздики, левкои и ипомены, две последние - в семенах, очень надеюсь, что они смогут прорасти: хочу видеть жизнь, рост, движение. когда я допишу этот пост, то вновь выйду на улицу, чтобы отнести корни мяты с налипшей на них прохладной черной землей к оврагу, куда мы сбрасываем палые листья и всякое такое. воздух очень тяжелый, но все же не так душно, как было в четверг, когда шел желтый дождь и (невидимый, но когда вдыхаешь - чувствуешь) повсюду летал песок. вторую весну воздушный фронт из африки приносит эту непереносимую духоту и песчаный дождь идет, пятная машины, раньше такого не было. кстати, мы начали работать в пятницу, полет нормальный, хотя эти два месяца простоя, конечно, отправили нас в яму.
и вместе с тем, благодаря карантину, мне удалось отдохнуть.
(я знаю, что моя постоянная усталость - не физическая, она - следствие скуки и нелюбви, следствие ежедневного выполнения действий, в которых не вижу смысла, следствие постоянного притворства)
в эти дни впервые за десять лет жизни здесь, я почувствовала себя - собой, и появились какие-то желания и вопросы, которые обычно повседневность забивала, которые были неудобными. я начала ощущать чувства - что скучаю по родителям до боли, например. что за последние несколько лет - перестала быть интересной, жила очень механически. что дружба, даже на расстоянии, дружба в виде хроники личной переписки в инстаграме, делает меня счастливой и преображает. что ощущать эти чувства - дико приятно, даже если они сами не приятны, что приятно иметь время - прожить злость, прожить отчаяние, прожить горечь, плакать, быть обессиленной, восстанавливаться, просыпаться с благодарностью, быть открытой всему этому и не сопротивляться. когда умерла бабушка (во время параолимпийских игр в лондоне, я не помню год), я несколько минут сидела в темноте в подсобке в полнейшем шоке, и так и не заплакала, потом сразу вышла в кипящую летнюю жизнь, где нужно было много работать и мало спать; на горечь нужны - недели или годы; это такая роскошь - не смотреть на часы.
отстроила тренировочный режим, заметила, как меняется динамика тела от пробуждения - до вечера, какие часы лучше использовать для йоги и растяжки, какие - для пилатеса и интервальных тренировок.
я здорово распустилась за последние два года, похожа на запущенный сад. танцевать стала, может, и лучше, но мышцы расплылись и стянулись: надо многое привести в порядок.
благодаря занятиям в зуме с wu.woman познакомилась с массой потрясающих людей со всего мира: она как мощный магнит, притягивает к себе таких. когда мы все вместе делаем форму - мое воображение замирает - люди в разных точках планеты двигаются одновременно, каждый вкладывает в это движение свой смысл, свою историю, свое чувство - я прямо вижу эти невидимые волны, которые мы создаем, которые связывают нас в единое целое - пока длится музыка, пока длится форма, пока мы не вернулись к своим именам и рутинным обязанностям. это заставляет меня размышлять о том, что многие люди ценят предметы искусства, плоды работы художников и артистов, завершенное, оформленное (и в этом есть смысл, как еще передать послание? не хочу представлять мир без картин ротко и тернера, без балетов пины бауш или "гэндзи-моногатари"),
хотя ключ - в том, чтобы самому испытать процесс.
еще я почти одолела катакану, с трудом отрываюсь от книг элизабет джейн говард, сделала небольшой пересмотр гардероба, рисовала акварелью, пока не начали работать, а еще совместными усилиями с владо - мы превратили проем между комнатой и кухней в арку, которую со временем выложим мозаикой, привели в порядок мотоцикл кайо и владо даже успел проехаться на нем по асфальту и по гравию, а кайо наполучал кучу комплиментов от встречных.
видеть владо верхом на мотоцикле, счастливым, исчезающим за поворотом - бесценно. он мечтал о мотоцикле с детства. хотя я выбирала кайо (как бы) для себя, во время его поправки, водя его по гаражу, я поняла, что мы с ним вряд ли сработаемся: возможно, я смогу удержать равновесие во время движения, но на первом же светофоре мы с ним неминуемо завалимся на бок, мои ноги не достают до земли, а сил, чтобы упереться в землю одной ногой и удерживать его, как велик, - не хватает (facepalm). зато владо смотрится на нем очень круто.
уединение идет мне на пользу, особенно - если длится.
но это не всегда приятно. потому что между чтением хроники казалетов, повседневными делами ведения дома, упражнениями по японской письменности и уроками в зуме, то и дело вспыхивает вопрос:
что происходит? что я здесь делаю? что я делаю?
по-моему, сорок восемь из шестидесяти дней карантина, я плакала, расставляя все в своей жизни по местам и пересматривая. но вместе с тем испытываю подъем и воодушевление от того, что этот вопрос появился и не дает мне покоя: было бы так уныло провести всю свою жизнь в скуке и усталости.
дико неуютно осознавать, что я так остро хочу перемен. когда все вокруг ценят постоянство и надежность, а ты ненадежна и изменчива. как меняться так, чтобы не причинять боли другим людям и не взваливать на них сложности своего процесса? мне кажется, это было бы легче, живи мы в большом городе, но маленькие места как будто не столь гибки. я не знаю, как закончить этот пост.
если подумать, то больше всего на свете я люблю движение. не обязательно танец. работа на коврике, когда задыхаешься и рычишь от боли в воспламененных работой мышцах, сталкиваешься с границей своих возможностей, хочешь отступить, продолжаешь делать - тоже любимый процесс.
думаю, вот туда я и буду идти.
было бы здорово сделать именно это своей жизнью.
просто делать то, в чем видишь свой смысл.
работать там, где его не видишь, все труднее и труднее, fake it till you make it почему-то не работает