я выливала кофе, который так и не допила, и вспомнила свой сон.
два сна к полной луне, хотя я была уверена, что больше никогда не увижу тебя во сне.


в первую ночь мне приснилась та квартира на проспекте октября, которая была на пятом этаже, соседи с одной стороны были алкоголики, соседи с другой стороны спивались постепенно, в дверь часто звонили цыгане с детьми на руках и бормотали, пока я молча смотрела на них в дверной глазок, почему-то было страшно проходить все лестничные клетки, там спали бомжи и пахло клеем, на втором этаже жила тетя зина, которая продавала на рынке цветы, и однажды, выйдя из дома в морозный, прозрачнейший зимний день с голубым небом, я вдруг увидела, какого цвета бывают ягоды рябины. мне приснился странный мир, вечерние сумерки, тишина как и наяву, сейчас везде гораздо тише из-за карантина, мы хотели купаться в холодной воде, а не в теплом бассейне на берегу, и я помню, что (в белом платье, спиной вперед, изогнувшись) я прыгнула из окна своей комнаты в этой квартире на пятом этаже шестнадцатилетней давности, и попала в совершенный, застывший, закатный мир глубокой воды. над поверхностью виднелись только крыши соседних пятиэтажек, а за ними стояли горы боко-которской бухты, по воде шли серебряные волны, плавали большие и очень большие рыбы, с головами и без голов, я была в воде не одна и незнакомая девушка рассказывала мне о том, кто на самом деле владеет котором. сейчас мне кажется, что под водой можно было дышать так же свободно, как и над ней, но мы оставались на поверхности по старой человеческой привычке. разные миры, разные реальности существовали вокруг, как хлопающие форточки, и мне еще удавалось удерживать берег какое-то время, но потом его стерло, исчезла пятиэтажка, откуда много лет назад, из того же окна, упала моя самая любимая кошка, и умерла через несколько дней, и мы пошли покупать коробку, чтобы можно было ее похоронить, это было несуразно и странно, мы покупали подарочную коробку и продавщица искреннее допытывалась, какого размера подарок мы туда положим, и я плакала, в первый раз не могла сдержать слез перед незнакомыми людьми, в переполненном магазине, но когда мы закапывали коробку в лесу - уже не плакала, а теперь подумала во сне - если бы ей удалось, как и мне, приземлиться в эту воду, в эту идеальную, акварельную, до боли красивую реальность с закатным небом, со странными рыбами, с глубиной цвета серебра, аквамарина и аметиста, то ничего бы этого не было, она бы не испытала боли от сместившей челюсти и сломанных лап, и мы могли бы по-прежнему не расставаться.


я правда думала, что никогда не увижу тебя во сне, потому что это в прошлом, я хочу стоять обеими ногами на земле, здесь, где стою; я немного устала пытаться воссоздать то, чего никогда не будет, и бросила об этом думать; у тебя - свои дороги и свои встречи; иногда мы можем не писать друг другу месяцами, и хотя я чувствую, что ты всегда рядом в каком-то смысле, мне нужно научиться жить без жалости; мне нужно научиться быть с живыми; но когда приходит полная луна, я сижу на крыше, глядя как она поднимается на юго-востоке, над теми самыми горами, которые я видела во сне в прошлую ночь, и она смотрит сверху, как постепенно мы гасим все лампы, запираем дверь, проваливаемся в темноту сна и ее свет освещает то, о чем я даже не думаю, и когда она смотрит в мое окно, я вижу во сне тебя.
ничего особенного. но я хочу запомнить это на всю жизнь, как запомнила сон, где ездила верхом на медведе, как запомнила сон о городе на холмах, полном фонтанов и источников, как запомнила сон, где у меня был брат-близнец, мы были личными телохранителями императора с золотым лицом, и проколов нам носовые перегородки, он защелкнул кольцо каждому из нас, и в этот момент мы лишились слуха, оба оглохли, и навсегда стали принадлежать ему, я помню, что он наводил страх на свою стражу, своих чиновников, своих приближенных и врагов, его белые дворцы были украшены цветами, но мы отчего-то любили его и, несмотря на то, что впереди нас ждала война, это чувство и его близость наполняли нас абсолютным, как тишина, которая воцарилась вокруг, когда нас лишили слуха, абсолютным покоем.
правда, в этом сне не было ничего такого, никаких доисторических животных, никаких приключений
просто ты была близко и я могла к тебе прикоснуться
в общем, мы были в баре и пили кофе (неудобное место, маленький столик, деревянные стулья, твой - без молока, летний, в стеклянном стакане, взбитый в шейкере, с колотым льдом)
и это было так невозможно хорошо - просто встречаться в большой компании, пить кофе
у тебя были светлые волосы, не длинные и не короткие
мы вместе были в большом супермаркете, покупали продукты
и как всегда вокруг сквозили разные миры, разные большие магазины, разные полки, как будто отдел с маслом и йогуртом - из японского гипермаркета, а отдел с сырами - из флорентийского магазинчика, где еще мясник говорил на тридцати языках и делал с ножом для разделки самые невообразимые штуки, строя глазки симпатичным иностранкам
ты попробовала какой-то странный сыр и тебе не понравилось, было просто ужасно
мы искали салфетки, чтобы от него избавиться, умирали от смеха, потому что продавщица смотрела на нас как на умалишенных
но так всегда бывает, наверное, когда ты встречаешь человека и понимаешь вдруг, что говоришь с ним на одном языке, хотя этот язык, похоже, понятен только вам двоим
шли про проходу между полками (с одной стороны - один мир, с другой - другой) и я обнимала тебя за плечи, ты - коснулась родинки на моей правой щеке и уголка губ, и в этот момент - пробрало
огромная очередь на кассе, карточка заблокирована, но мы ускользаем из всего этого, аккуратно складывая покупки в большие пакеты: мы вне этой путаницы и тревоги, есть совершенно четкая граница, отделяющая - нас двоих и все остальное, чем бы оно ни было
мы лежим в большой квартире на полу, чья-то комната, полная незнакомых вещей, я занимаюсь, растягивая связки, ты пишешь, лежа на животе и водя по воздуху ногами, согнутыми в коленях
светлые волосы, письмо, огонь идущего процесса, остановка ускользающих слов на бумаге, холодный кофе, смотришь балинезийский народный танец, качаясь в кресле - вот что я хочу запомнить о тебе
и то, как мы давно знаем друг друга в этом сне, хотя увиделись впервые
и то ощущение, о котором никто из нас не говорит, что ничего еще не было, что все еще - будет
и то, как в этой большой комнате мы просто лежим, занимаясь своими делами, говорим обо все, что приходит в голову, и вдруг я вижу рядом твою вытянутую руку - и могу коснуться ее, и взять в ладони ступню, чья форма выточена годами работы, я знаю, что мои руки теплые, эта последняя сцена, последнее, что я помню - вытянутая рука, контраст белой кожи на щиколотке и черного полотна одежды, и я хочу запомнить это все
то, как мы были вместе, и просто вместе делали обычные, простые, повседневные вещи
шутили, сталкивались с трудностями, разговаривали, пили кофе
лежали рядом
молчали вместе
я могла прикоснуться к тебе
мы могли прикоснуться друг к другу
и я не боялась, что ты исчезнешь
миры слоились, менялись, таяли, складывались заново - неуловимая, ускользающая архитектура сна
и я старалась удержать пространство, чтобы оно не слишком сильно изменялось
чтобы комната не превратилась обратно в сцену, где балинезийские танцовщицы превращались в мифических персонажей
но при этом
мне не нужно было прикладывать усилие, чтобы видеть тебя
можно было повернуться спиной и знать, что ты не исчезнешь
мы были вместе от начала и до конца, и ты не исчезла